«Это дело неба и моё!» «Дон Жуан» Мольера - премьера января.
Дон Жуан Тенорио, сын дона Луиса… Старая как мир история о развратнике и сердцееде, погубителе женских душ и ловком дуэлянте, который убил однажды некоего Командора, вступившегося то ли за дочь, то ли за жену, а затем пригласил его могильный истукан… на ужин. Мертвая материя в гневе ожила… и от пожатия «каменной десницы» грешник погиб в страшных мучениях.
Сколько уж ей не то что лет – веков! Говорят, в Севилье есть некая небольшая скульптура, которую местные и по сей день называют Каменным гостем… та самая… из склепа… Говорят и вправду, был такой Севильский озорник, сын прославленного в сражениях с маврами адмирала, погибшего под Трафальгаром, похождения которого разделял и покрывал сам король Педро Первый Жестокий… Шепчутся, что убили нечестивца монахи-францисканцы, заманив на могилу командора дона Гонзаго де Ульоа поддельным любовным письмом, а затем состряпали туманную, страшную историю о мести оскорбленного Провидения…
Впрочем, что нам с того, мало ли таких озорников и до сих пор «бросают вызов небесам, исследуя пределы допустимого»… Дело молодое…
Этот сюжет, отмечено, единственный во всей истории мировой культуры, мифический герой которого не заимствован театром, а театром порожден. Дон Жуан – дитя сцены, Человек играющий. И в высокой комедии Мольера он как раз такой: обаятельный, безрассудно смелый, насмешливый, порой даже циничный, ярко, афористически точно говорящий, стремящийся вовлечь в свою игру живое и мертвое, пересоздать созданное. Все окружающие пытаются научить его уму-разуму, втолковать вечные постулаты, внушить страх перед карами то ли небесными, то ли инфернальными… Но у Дон Жуана свой символ веры: он – дитя стихии, страсти, и в любви ценит прежде всего свободу («постоянство – для чудаков», «меня красота восхищает всюду, где бы я ее ни встретил», «вся прелесть любви - в переменах»), не верит «ни в святых, ни в Бога, ни в черта», а лишь в то, что… «дважды два четыре, а дважды четыре восемь». Умелый покоритель сердец, он чувствует, что «способен любить всю землю» и сопоставляет себя ни много – ни мало с Александром Македонским, подобно ему «желал бы, чтобы существовали еще и другие миры, где можно было бы продолжить любовные победы». А в ответ на упрек слуги Сганареля за насмешки над святым таинством венчания, произносит резко: «это дело неба и моё, мы уж в нем как-нибудь разберемся и без твоей помощи». Это многозначительное «мы» («Я… и небо») выдает с лихвой уровень притязаний любвеобильного Дона… и высоту его падения. Все-таки есть на свете нечто «непостижимое», чему герой не волен противостоять, и частью чего является любовь. Опьянение жизнью во всем многообразии ее возможностей в конце концов губит …Жуана, и снедаемый «незримым огнем» он как раз таки удостоверяется в присутствии тех таинственных мировых сил и законов, существование которых так яростно отрицал, но в напряженном ощущении которых прожил весь отведенный ему срок.
Не избежать Дон Жуану пожатия «каменной десницы» даже в спектакле, где Командора не будет…
В режиссерской версии Романа Габриа по мотивам комедии Ж.-Б. Мольера действие перенесено в Сицилию второй половины прошлого века и уж точно лишено мистической напряженности старого барочного сюжета (впрочем, может быть, это только на первый взгляд!?))). Ассоциативный ряд у постановщиков будет связан не столько с театром, сколько с итальянским кинематографом тех лет, с неореализмом: Роберто Росселини – Лукино Висконти – Витторио де Сика – Микеланджело Антониони…
Но по-прежнему: «высокая комедия» Жана-Батиста Мольера - это не о быте, а об основах бытия. И вечный спор Дон Жуана с Небом только продолжается…
На постановку приезжает группа из петербургского театра «Мастерская» под руководством Григория Козлова.
Главный режиссер этого театра Роман Габриа создаст свою версию известного сюжета. Он окончил Санкт-Петербургскую академию театрального искусства (2005, мастерская профессора Г.М. Козлова). В составе театра А. Адасинского «DEREVO» работал В Европе (2005-2007), сотрудничал с Инженерным театром АХЕ, театральной компанией «Открытое пространство», Независимым театральным проектом «Gabria Visual Theatre», театрами «Приют комедианта», «За Черной речкой», «Суббота», «Самарская площадь», Тюменским Большим драматическим театром, Уссурийским городским театром драмы, Государственным драматическим театром им. Коста Хетагурова (Цхинвал), Театром им. В.Ф. Комиссаржевской и др. С 2019 – главный режиссер Санкт-Петербургского театра «Мастерская».
В Норильск впервые приехал на Лабораторию современной драматургии «Полярка-2021», где создал эскиз спектакля по пьесе известного шведского писателя Юнаса Хемири «Вторжение!»
Над сценографией будущего спектакля поработает известный норильскому театралу главный художник театра «Мастерская» Николай Слободяник. Ранее в Норильске совместно с режиссером Егором Чернышовым он осуществил постановку спектаклей «Утиная охота» А. Вампилова, «Валентинов день» И. Вырыпаева.
Художником по костюмам в новом спектакле станет Елена Жукова, не раз сотрудничавшая с Р. Габриа и известная норильчанам по костюмам в спектакле «Как Циолковский летал на Луну» (постановка Т. Файрузова, 2020).
Впервые приедут в Норильск хореограф и автор музыкального оформления Илья Колецкий – артист и режиссер по пластике к спектаклям театра «Мастерская». (Он окончил РГИСИ по специальности «артист драматического театра и кино» (2018, мастерская Г.М. Козлова)). А также художник по свету Максим Ахрамеев, руководящий осветительным цехом театра "Мастерская", впрочем его работы можно увидеть во многих петербургских театрах.
В спектакле заняты артисты Роман Лесик (Дон Жуан), Александр Герасимчев (Сганарель), Евгения Камбалина (Эльвира), Александр Носырев (Дон Карлос), Павел Авдеев (Дон Алонсо), Николай Качура (Дон Луис), Евгений Нестеров (Пьеро), Марина Журило (Шарлотта), Елена Донова (Матюрина), а также Анастасия Черкасова, Юлия Минкина, Евгения Хитрина, Инесса Талашкевич, Дарья Дороготовцева, Евгения Воронова.
Идут репетиции. Премьера состоится в январе 2023 года.
